От Шанхая до Ханчжоу 180 километров. Сверхскорост­ной поезд идет со скоростью 300 километров в час. Сколько времени займет дорога? Ответ: 57 минут. Несколько месяцев поездка длилась бы вообще 45 минут, но после катастрофы на линии (из-за удара молнии было нарушено электроснабжение, и состав сошел с рельсов) решено было ездить помедленнее.

Эта трагедия, унесшая жизни 33 человек, немного...

От Шанхая до Ханчжоу 180 километров. Сверхскорост­ной поезд идет со скоростью 300 километров в час. Сколько времени займет дорога? Ответ: 57 минут. Несколько месяцев поездка длилась бы вообще 45 минут, но после катастрофы на линии (из-за удара молнии было нарушено электроснабжение, и состав сошел с рельсов) решено было ездить помедленнее.

Эта трагедия, унесшая жизни 33 человек, немного приглушила расцвет скоростного транспорта в Китае. Но сверкающий, белый, обтекаемых форм поезд Шанхай — Ханчжоу, пусть и лишенный возможности ехать с максимальной скоростью 350 километров в час, все равно впечатляет. Он составляет поразительный контраст — да-да, это ужасный штамп, но ничего не поделаешь — с древним городом, стоящим на берегу озера и окруженным холмами, на которых возвышаются буддийские монастыри. Железнодорожное сообщение сделало Ханчжоу доступным для иностранных туристов, а Западное озеро с окружающими ландшафтами вошло в прошлом году в Список объектов всемирного наследия ЮНЕСКО.

Путешествие начинается на новом вокзале Хунцяо. Он похож на 5-й терминал Хитроу и столь огромен, что люди в дальнем его конце кажутся размером со спичечный коробок, а полицейские на небольших мотоциклах, с жужжанием ездящие по перрону, выглядят крошечными среди этих просторов. Лишь по огромным узлам, которые тащат некоторые пассажиры, ясно, что Китай пока не богат (правило, общее для всего мира: чем больше багаж, тем беднее страна). Сам же состав похож на свой японский прототип — «поезд-пулю» синкансэн, только в нем больше расстояния между креслами и он как-то многоцветнее. Кресла и подставки для ног выкрашены в ярко-красный цвет, женщины-контролеры одеты в фиолетовые брючные костюмы, а проводники, снующие по вагонам с термосами свежесваренного кофе, носят синюю форму. Поезд отходит в полдень и прибывает в 12.57.

В Ханчжоу, центре богатой провинции Чжэцзян, живет 1,7 миллиона человек, для Китая — сущий пустяк. Город стал частью китай­ской империи при династии Цинь в III веке до н.э., а в VI веке н.э. был соединен с Пекином Великим каналом, став самым южным концом этого водного пути. Как в японском Киото или древних китайских городах вроде Сианя, здесь сохранилась память о древности, несмотря на то, что повсюду стекло, сталь и бетон.

Мой отель находится далеко от центра, зато в 20 минутах ходьбы от Западного озера. Он является частью гостиничного комплекса Amanfayun, который занимает 14 гектаров на территории недавно восстановленной исторической деревни времен династии Тан. Место — самое идиллическое. По зеленому берегу реки в 100 метрах от моего коттеджа ходят белые гуси. Двое стариков сидят на лавочке и покуривают глиняные трубки, глядя на журчащую воду. Шумят на ветру деревья, лучи солн­ца разрезают холодный воздух. На веранде чайного павильончика расположилось довольное семейство. Все это похоже на сцену из романов Томаса Харди, только у чайных чашек нет ручек, а закуской служат не булочки с маслом, а змея на гриле.

Пройдя немного вдоль реки, оказываешься у высокой стены храмового комплекса. Здесь находится Линъинь, один из самых важных буддийских храмов в Китае. Входишь через небольшие ворота с конусообразной черепичной крышей, похожей на шлем. Поднявшись по каменным ступенькам, попадаешь во двор с деревянным храмом. Служитель сметает с дорожки опавшие листья. Туристы зажигают благовония и кто как умеет молятся Будде. Бритые монахи в серых одеждах не обращают на гостей никакого внимания. Они безучастно проскальзывают мимо так быстро, словно под рясами у них ролики.

На следующий день в шесть часов утра Amanfayun организует круиз по Западному озеру. Время выбрано не случайно — от тихой воды поднимается туман, он окутывает плакучие ивы и пагоды храмов. На тропинках вокруг озера довольно многолюдно. Пожилые китайцы занимаются тай-чи или йогой. Эти любители встать спозаранку вместо iPod тащят здоровенные магнитофоны с маршами эпохи Мао. Но еще более неожиданно смотрятся несколько изящно одетых пар, которые танцуют бальные танцы возле дома, стоящего у самой воды. Пока мы приближаемся к центру озера, музыка постепенно стихает. Уже поздно — восемь утра. Слышен лишь плеск весла, которым стоя гребет лодочница, и крики птиц.

Вечером я иду на старинную торговую улицу Хефан, вдоль которой выстроились неровно стоящие деревянные лавочки. В одной продается «борода дракона», аналог сахарной ваты, в другом пожилая пара ткет на глазах у публики. Чуть подальше — аптека с вывеской, которая гласит, что заведение открылось в 1649 году. Из десятков выдвижных ящиков продавцы достают корешки, порошки, листья и даже сушеных морских коньков, взвешивают их на медных весах и плотно упаковывают в бумажные пакеты. Люди толпятся вокруг стоящего в зале гигантского бака с лечебным чаем, наливают его в бумажные стаканчики и принесенные с собой большие фляги.

Мужчина в допотопной куртке грубого покроя складывает многочисленные свертки со снадобьями в пластиковые пакеты и вешает их на деревянный шест. Это «коромысло» он закидывает на плечо и быстро выходит из аптеки. Наверное, спешит на поезд в Шанхай.

FT, 23.03.2012, Валерий Золотухин



Читайте далее: http://www.vedomosti.ru/lifestyle/news/163...